Можно ли научиться быть счастливым рассказывает SB.BY

Главное стремление абсолютно любого человека, даже если он позиционирует себя как сторонник готической субкультуры, — чувствовать удовлетворенность жизнью. Получается это не у всех, поэтому с давних пор социологи, философы, культурологи, психологи, нейробиологи и прочие научные работники упорно пытаются помочь страждущим: вывести оптимальную и четкую формулу счастья.

КОЛЛАЖ ОЛЬГИ АЛЕКСАНДРОВОЙ

От частного к общему

Люди не были бы самими собой, если бы не стремились усложнить вопрос, как всегда, упирая на индивидуальные особенности. Дескать, у каждого свое представление о счастье и вообще тут сложно вывести закономерности. При всем уважении к «тонкой душевной организации» анатомически мы все устроены одинаково. В телах равный объем крови, строго определенное число костей, мышц и сухожилий. В мозгах проходят одни и те же процессы, нами управляют одни и те же гормоны, поведенческие модели построены на одинаковых психологических закономерностях и так далее. Наши эмоции — страх, радость, влечение и прочие, хотя и подчиняются своим правилам, работают исключительно на благо выживания вида. И самое печальное (чего из-за правды расстраиваться): индивидуальность, которой мы так гордимся, выработана эволюцией и очень ей выгодна. Из-за того что Homo sapiens способен в какой-то момент «воспарить» и начать мыслить нестандартно либо, наоборот, в нужный момент подчиниться коллективному порыву, мы и взобрались на вершину пищевой цепочки.

Изучением антропогенеза (процесс историко-эволюционного формирования физического типа человека) занимаются все науки, разве что за исключением математики и физики: генетика, нейрофизиология, биология, антропология, психология, лингвистика и другие. При таком охвате, казалось бы, счастью в темном углу не отсидеться — вдоль и поперек просветят под микроскопом. И хотя у вожделенного чувства есть свои козыри в рукаве (кто бы сомневался), условия, при которых среднестатистический гражданин доволен жизнью, по большей части ученым известны.

Лирическое вступление

Любопытно, что условия для этого были сформулированы еще Аристотелем. Они до сих пор не изменились, а только обрастают уточнениями и дополнениями. Философ открыл, что счастье состоит из двух компонентов: гедонии — ощущения удовольствия от вкусной еды, прослушивания красивой музыки или, например, чтения хороших книг и эвдаймонии — морального удовлетворения от жизни. Последний момент звучит как «деятельность души в полноте добродетели».

Тут, кстати, можно поспорить: например, люди, которых называют энергетическими вампирами (или еще как похуже), испытывают эйфорию от негативных эмоций окружающих. Добродетелью тут и не пахнет, согласитесь.

Далее, есть люди, у которых прекрасные родители, семья, надежные друзья, важная работа, уютный дом и в достатке денег на вкусную еду — и они при этом вовсе не счастливы. Аристотель наверняка тоже с таким сталкивался, но, должно быть, считал исключением из правил.

Однако в XXI веке наука знает то, о чем не имела понятия в IV веке до нашей эры: чтобы работать, ощущение счастья должно «включаться» на биологическом уровне. Романтики могут стреляться, но в физиологии нет понятий морали и аморальности — есть базовые (простые и сложные) механизмы удовлетворения, управляемые конкретными химическими процессами.

Рабочая схема

Счастье — это сложно, констатируют психологи. Но куда более заковыристым процесс выглядит изнутри мозга. Он чем-то напоминает втыкание штепселя в розетку: нужный гормон добегает до определенной точки, где передает информацию нейрону, который и «зажигает гирлянду».

То, какие эмоции мы испытываем, зависит от соотношения нейромедиаторов — химических веществ, при помощи которых нейроны обмениваются информацией (такая пневмопочта, если хотите). Конкретно за ощущение счастья отвечают серотонин, дофамин, норадреналин и эндорфины. Чуть-чуть того, щепотка другого — и жизнь начинает играть новыми красками, как говорится. Главное, не переборщить.

Например, серотонин обеспечивает хорошее настроение и оптимизм. Если его не хватает, развивается депрессия, если больше, чем надо, — эйфория, во время которой легко наломать дров. Дофамин относится к системе вознаграждения и формирует чувство удовлетворения. Его нехватка приводит к ангедонии — неспособности испытывать удовольствие (жуткое дело, надо сказать). Нор­адреналин — так называемый нейромедиатор быстрых решений. Он регулирует нашу активность, а еще отвечает за оценку выражения лиц. Мало норадреналина — и нам кажется, что окружающие как-то не так смотрят (хотя в реальности мимика может быть исключительно доброжелательной) и вообще все плохо. Эндорфины работают по своей схеме — это чистая концентрированная радость.